Он  на пиру у феаков (к ним занесло Одиссея перед финалом странствий)поет про то , как Гефест изготовил крепкую тонкую сеть и пристроил ее над постелью.  А когда Афродита принимала Ареса в своей спальне, то в самый пиковый момент сеть упала на любовников и опутала их, так что они и двинуться не могли. Тут и Гефест появился, и созвал всех богов-олимпийцев, чтоб были свидетелями. Вот описание их смеха и дало начало выражению "гомерический смех".
Пришел Посейдон, пришли Гермес, Аполлон, только богини, сохраняя пристойность, остались дома. И что же?
Вечные боги, податели благ, столпились у входа.
Смех овладел неугасный блаженными всеми богами,
Как увидали они, что Гефест смастерил многоумный.
И они не просто смеялись, а еще и приговаривали, что-де не бывать бы добру, да несчастье помогло: хромоногий Гефест не мог догнать быстрейшего из вечных богов Ареса, зато доконал его хитростью. Так они, вечные, беседовали между собою. А Аполлон, так тот прямо в упор к Гермесу: что, брат, хотел бы ты очутиться в таком положенье? И что же? Оказывается, хотел бы! Пусть собираются все, и боги и богини, только бы лежать ему на постели одной с золотою Кипридою!  После такого неожиданного ответа Гермеса больше ничего не оставалось, как то, что снова бессмертные боги подняли смех. Только Посейдон и заступился за Ареса, предложивши Гефесту за него поручительство. И как только любезная пара получила свободу, оба тут же и разлетелись в разные стороны.
Даже Одиссей, слушая Демодока, забыл свои горести и свою судьбу и "наслаждался в душе". Веселились и все феаки (Одиссея, VIII, 368 ).