С течением времени число незарисованных ответработников сильно уменьшилось, что заметно снизило
заработки диалектических станковистов. Но это было еще терпимо. Годы
страданий начались с тех пор, когда в город приехал новый художник,
Феофан Myхин.

Первая его работа вызвала в городе большой шум. Это был портрет заведующего гостиничным трестом. Феофан Мухин
оставил станковистов далеко позади. Заведующий гостиничным трестом был
изображен не масляными красками, не акварелью, не углем, не темперой, не
пастелью, не гуашью и не свинцовым карандашом. Он был сработан из овса.
И когда художник Мухин перевозил на извозчике картину в музей, лошадь
беспокойно оглядывалась и ржала.

С течением времени Мухин стал употреблять также и другие злаки.

Имели громовой успех портреты из проса, пшеницы и мака, смелые наброски кукурузой и ядрицей, пейзажи из риса и
натюрморты из пшена.

Сейчас он работал над групповым портретом. Большое полотно изображало заседание окрплана. Эту картину Феофан
готовил из фасоли и гороха. Но в глубине души он оставался верен овсу,
который сделал ему карьеру и сбил с позиций диалектических станковистов.
...

– Ну, как яровой клин? – спросил Остап, просовывая голову сквозь решетку садика. –
Посевкампания, я вижу, проходит удачно. На сто процентов! Но – все это
чепуха по сравнению с тем, что я видел в Москве. Там один художник
сделал картину из волос. Большую картину со многими фигурами, заметьте,
идеологически выдержанную, хотя художник и пользовался волосами
беспартийных, – был такой грех. Но идеологически, повторяю, картина была
замечательно выдержана. Называлась она «Дед Пахом и трактор в ночном».
Это была такая строптивая картина, что с ней просто не знали, что
делать. Иногда волосы на ней вставали дыбом. А в один прекрасный день
она совершенно поседела, и от деда Пахома с его трактором не осталось и
следа. Но художник успел отхватить за выдумку тысячи полторы. Так что вы
не очень обольщайтесь, товарищ Мухин! Овес вдруг прорастет, ваши
картины заколосятся, и вам уже больше никогда не придется снимать
урожай.

Диалектические станковисты сочувственно захохотали. Но Феофан не смутился.

– Это звучит парадоксом, – заметил он, возобновляя посевные манипуляции.

– Ладно, – сообщил Остап, прощаясь, – сейте разумное, Доброе, вечное, а там посмотрим! Прощайте и вы, служивые.
Бросьте свои масляные краски. Переходите на мозаику из гаек, костылей и
винтиков. Портрет из гаек! Замечательная идея!